Небо Италии
“Ваша часть создана решением Государственного Комитета Обороны и направляется за границу для оказания помощи югославскому народу. Вы единственные, кому поручено выполнение боевых заданий за пределами Родины. Ваши жизнь и деятельность будут теперь связаны с народами четырех стран мира — югославским, итальянским, английским и американским. Держите на высоте честь и достоинство советского гражданина, советского воина. Помните, вам выпала историческая миссия. Терпения вам, мужества и чистого неба!”
Ф.А.Астахов
В этой статье я хотела бы рассказать, о достойных сынах Отечества, которые выполняли важное и секретное задание. Они находились в составе авиационной группы особого назначения (далее АГОН) авиации дальнего действия – Военно-воздушных сил Красной армии, предназначавшейся для нанесения ударов по объектам и ведения воздушной разведки в глубоком тылу противника (далее АДД) – в городе Бари.
Все участники АГОН были удостоены высоких наград, за проявленные мужество и профессионализм, исполнение всех поставленных задач, прошли без потерь техники и людей, 10 из них были удостоены высшей награды – Героя Советского Союза, 1 Герой России (2016 г.)
Это была единственная база СССР в годы ВОВ, которая выполняла задание в интересах другого государства Народно-освободительной армии Югославии (далее НОАЮ) за пределами СССР.
СПРАВКА
Всего доставку грузов осуществляли две авиационные эскадрильи: военно-транспортная (12 самолетов С-47) и истребительная (12 истребителей Як-9ДД). Создание АГОНа было возложено на командующего ВВС Красной Армии маршала авиации А.А.Новикова и командующего АДД маршала авиации А.Е.Голованова. Транспортная эскадрилья — основа АГОНа — формировалась начальником Главного управления (ГУ) ГВФ генерал-полковником авиации Ф.А.Астаховым из личного состава 1-й авиационной транспортной дивизии (атд) ГВФ (с 5 ноября 1944 года преобразована в 10-ю гвардейскую) под командованием полковника Ш.Л.Чанкотадзе (с августа 1944 года генерал-майор авиации).
Аэродром Палезе — это бывшая авиашкола Муссолини, составная часть англо-американской военно-воздушной базы со штабом в Бари. С 1943 года, в Бари базировались военные подразделения союзников, официально под командованием британцев.
Из интервью Сергея Нарышкина — директора Службы Внешней Разведки России:
«Нельзя не упомянуть и наших военных разведчиков, сыгравших немаловажную роль в налаживании военно-политического и материально-технического взаимодействия между Москвой и Белградом в тяжелые годы войны. Направленная в Югославию в феврале 1944 г. советская военная миссия во главе с генерал-лейтенантом Николаем Васильевичем Корнеевым активно содействовала организации регулярного воздушного сообщения между Красной армией и югославскими партизанами. В результате в течение 1944 г. в оккупированную страну было доставлено 1758 тонн грузов с вооружениями, боеприпасами, обмундированием и медикаментами и свыше 2600 советских военных специалистов и медработников. Корнееву довелось также принять личное участие в организации тайного визита в Москву верховного главнокомандующего НОАЮ (Народно-освободительной армии Югославии — авт.) маршала Тито для переговоров с Иосифом Сталиным. Результатом состоявшихся в конце сентября 1944 г. личных консультаций стало соглашение о совместном проведении выдающейся «Белградской операции» по освобождению балканских стран»
(интервью С. Нарышкина газете «Вечерние новости» (Сербия) от 23 ноября 2019 г.).
МИССИЯ В ЮГОСЛАВИИ
Из обращения Тито Исполнительному комитету Коминтерна от 31 января 1943 года изложена уже не просьба, а выражен крик о помощи:
“…Сотням тысяч бойцов грозит голодная смерть… Двадцать месяцев мы боремся без минимальной материальной помощи, с какой бы то ни было стороны. Уверяю вас, что этот наш дивный героический народ Боснии, Лики, Кордуна и Далмации вполне заслужил максимальную помощь. У нас появился сыпной тиф, но у нас нет лекарств, народ умирает от голода, но не ропщет. Этот голодный народ отдает нашим бойцам последний кусок хлеба, а сам умирает с голода, отдает последнюю пару чулок, рубах или обуви, а сам идет босым и голым по такому холоду. Сделайте все, что можно, чтобы помочь нам”².
В ходе Конференции министров иностранных дел стран союзниц: СССР, США и Великобритании – советская сторона официально поставила вопрос о создании военной миссии в Югославии. 30 октября, приступили к детальному обсуждению этого вопроса, Молотов не раз, мягко отказывался от предложений А.Идена, о направлении двух равнозначных военных миссий партизанам и Михайловичу. В конце переговоров было принято решение, что советская миссия будет направлена только к партизанам. Решение о создании и направлении представителей Советского Союза в Югославию официально было объявлено в специальном сообщении Информбюро “О положении в Югославии“, опубликованном во всех советских газетах 14 декабря 1943 года. Главой советской военной миссии в Югославии был назначен генерал-лейтенант Николай Васильевич Корнеев, которого специально для этого отозвали с фронта. Заместителем Корнеева был назначен генерал-майор Анатолий Петрович Горшков, вторым заместителем Степан Васильевич Соколов, старшим помощником начальника миссии стал полковник Н.К.Патрахальцев, секретарем — майор Г.С.Харитоненков к миссии были командированы так же работники дип. корпуса и переводчики, радисты, шифровальщики. В состав миссии включили так же представителя военно-медицинской службы Красной Армии подполковника Михаила Васильевича Туленкова. Задача миссии заключалась в подробном изучении положений в стране; выявление проблем и потребностей в продовольствии, оружии, медикаментов; обеспечение связи НОАЮ с командованием.
Из письма В.М. Молотова 14 января 1944г.:
«Уважаемый господин поверенный в делах (Д.Бальфура), в связи с Вашим письмом от 18 декабря 1943 года сообщаю Вам для сведения правительства Великобритании состав военной миссии СССР в Югославии.
Миссию возглавляет генерал-лейтенант Н.В.Корнеев. Его заместителями будут генерал-майор А.П.Горшков и полковник С.В.Соколов. Членами миссии являются советник В.М.Сахаров, советник Б.Н.Богомолов, полковник Н.К.Патрахальцев, подполковник Г.С.Григорьев, майор Л.Н.Долгов, майор П.М.Коваленко, капитан В.П.Григорьев….»²
Для вылета военной миссии в Югославию были выделены два самолета Си-47, командирами кораблей назначены Шорников и Лебедев. Путь предстоял из Москвы, с посадками в Астрахани, Баку, Тегеране, Багдаде, Хаббании, Каире, Триполи, Бизерте, Бари, с последующим перелётом в Югославию.
Первый вылет из Бари, к территории Югославии совершил летчик Александр Шорников. В Югославии экипаж встретили как героев, посадка самолета в горной местности при сложнейших метеорологических условиях требовала немалой сноровки и опыта пилотов. Командир корабля А.С. Шорников остался при миссии в Бари, участвовал в эвакуации советской миссии 4-5 июня 1944г.
Корнеев:
«Решением командования АДД вашим двум экипажам предстоит выполнить особо важное правительственное задание, — сказал Корнеев. — В ближайшие дни вы должны будете доставить в Югославию нашу военную миссию. Я — ее начальник. Кроме небольшого груза, надо перебросить 24 человека. Меру ответственности, надеюсь, понимаете. Готовьтесь к полету серьезно. Лететь нам долго, поэтому продолжать знакомство будем в пути. Вы, товарищ Лебедев, вернетесь в Союз, а вы, Александр Сергеевич, останетесь в Югославии, как экипаж нашей военной миссии»²
Советские самолеты с командованием миссии поднялись в воздух с аэропорта Внуково 17 января 1944г., до конечного пункта назначения перелёт занял 39 суток! Задержка вылета из Бари в верховный штаб НОАЮ была связана, прежде всего, с метеорологическими условиями и горной местностью, все попытки расчистить посадочную полосу от снега заканчивались неудачей. А.П.Горшков:
“После тяжелых мытарств попадаем в Бари. Отсюда — прямой перелет в Югославию. Погода была явно против нас. В течение 20 дней утром и вечером выслушиваем приговор метеоролога: “Погода нелетная”. Терпение истощается… Посоветовавшись с представителями маршала Тито, решаем вылететь на планерах, буксируемых самолетами, так как аэродром в этом районе, куда мы держим курс, безнадежно занесен снегом”²
О том, как встретили советскую военную миссию югославы, впоследствии рассказал А.П.Горшков. Он писал:
“В километре от нас несколько беленьких каменных домиков прилепились к горе. Это — небольшая босанская деревушка Медено поле. Людей почти не видно. Невольно мелькает мысль, правильно ли сели… Но вот из селения появляется группа людей. Впереди высокий, плотный, с приятным, красивым смуглым лицом молодой человек. Это командир 5-го корпуса 24-летний генерал Славко Родич. А тут уже сбегается все население, нам прокладывают путь в глубоком снегу, нас готовы нести на руках. Приводят в крестьянскую избушку и сразу начинают угощать… Как выясняется, о том, что мы должны были прилететь, знает население освобожденной территории, знают бойцы партизанских отрядов и Народно-освободительной армии…
Добираемся на санях до города Босанский Петровац. Улицы полны народа… Ни на минуту не прекращаются приветственные возгласы. После ужина идем в открытый партизанами дом культуры на вечер, посвященный Красной Армии… Трудно описать это, но вся встреча была проникнута чувством исключительной теплоты и дружбы к советскому народу”²
25 февраля первая советская военная миссия приступила к работе.
ЭВАКУАЦИЯ ТИТО
25 мая 1944 г., в день рождения Иосипа Броза Тито, в район города Дрвар, где размещалось командование НОАЮ, был высажен немецкий воздушный десант , 500-й Батальон СС, с целью устранения югославского лидера (операция «Ход конём»). Всем было выдано фото Тито, и выделен специальный борт – в случае, если удастся вывезти его живым. После тяжелых боев и бомбардировки Дрвара, Верховный штаб и советская миссия выдвинулись в сторону Потоци. Враг наступал, и единственным спасением на тот момент могла стать только советская авиация. Тито обратился за помощью к командиру миссии Корнееву.
2 июня, после налаживания радиосвязи в Москву передали радиограмму: “разрешить миссии вылететь в Италию, если туда переберется руководство Верховного штаба” Советское командование рекомендовало действовать по обстановке. Тем временем члены группы готовили площадку для посадки и взлета самолета, на высокогорье, близ села Купреш. В Бари, состав летной команды, 2 дня ждал известий от Корнеева, дежурным экипажа был назначен Шорников, до поступления дальнейших указаний.
В Бари одновременно с радиограммой от Корнеева:
«В телеграмме Соколову я написал, чтобы он выслал Шорникова на Купрешко поле к 22.00 в ночь с 3 на 4 июня. Точно такая же телеграмма была послана в Бари через Москву»,
пришла телеграмма из Москвы:
“Соколову. Сегодня в ночь на 4 июня в 22.00 выслать в мое распоряжение самолет Шорникова. Приводной сигнал три костра треугольником”²
Британцы не давали разрешение на вылет советскому экипажу, ссылалась, что у них такое же задание, но на 5 июня. Обманом, сообщив, что борт идёт на разведку, экипажу Шорникова удалось подняться в небо и взять курс на указанные в письме Корнеева координаты.
В сложнейших условиях ( Купрешко поле) Шорникову, удалось посадить самолёт и эвакуировать 20 человек во главе с Тито и Корнеевым.
летчик Борис Калинкин описал ее в газете “Красная звезда” 17 октября 1944 года так:
«Я подал руку маршалу и помог ему сесть в самолет. Рядом с ним стоял Тигр, о котором мы уже слышали. Собака визжала, лаяла и не хотела лезть в самолет. Ее подняли, и она, замолчав, тотчас же улеглась у ног маршала. Всем было предложено надеть спасательные парашюты и жилеты”².
Милована Джелебджича и Душана Отовича “Полеты Тито во время войны”. На ее 37 странице авторы перечисляют:
“В самолет вошли, по свидетельству ряда участников этого полета: И.Б.Тито, Н.В.Корнеев, Э.Кардель, А.Йованович, И.Милутинович, А.Ранкович, секретарь Тито Доворианка Паунович-Зденка, исполняющий обязанности начальника англо-американской миссии полковник В.Стрит, бойцы личной охраны Тито Н.Прля, Б.Чолич, З.Стругар, В.Броз, Б.Броз и девять офицеров кавалерийского эскадрона (так именовалась личная охрана Тито) во главе с Д.Глигоричем. Здесь же была начальник шифровального отдела Верховного штаба Бранка Савич. Вместе с Тито в самолет забрался и его пес Тигр”.
По просьбе Тито, Шорникову в эту ночь удалось совершить ещё один вылет и вывезти членов верховного штаба НОЮА, членов англо-американской миссии. “Второй полет был значительно труднее… Мы вынуждены были садиться, пробивая облачность. На обратном пути нас застал рассвет. Чтобы избежать встречи с вражескими истребителями, пришлось идти над Адриатическим морем бреющим полетом. Вторым рейсом мы вывезли еще двадцать ответственных работников Верховного штаба НОAЮ”².
Вторую группу советской миссии из Тичево эвакуировали союзники на английских самолетах «Дуглас» – 9 июня.
Экипаж Шорникова (Вердеревский Николай Сергеевич, Галактионов Иван Григорьевич, Калинкин Борис Тихонович, Шорников Александр Сергеевич, Якимов Павел Никитович) за эту операцию – получил высшие награды СССР и Югославии.
В устных сообщениях Тито сообщил Сталину, что спасать Югославию надо не только от Германии, но и от англичан.
Спустя 3 дня, Тито вместе с британской и советской военными миссиями вылетел из Бари на остров Вис.
ЗАДАНИЕ ОСОБОЙ ВАЖНОСТИ
Советские летчики не прекращали попытки наладить прямой маршрут по доставке грузов в Югославию с аэропортов Киева (Жуляны) и Винницы. И продолжали доставлять необходимое для партизан с посадкой в аэропорту Бари, по предварительной договоренности с Великобританией. Кроме того, они совершали регулярные, но очень опасные вылеты через Карпаты. Погода над горами было всегда не предсказуема, с территории Румынии велись зенитные обстрелы, вылет без дозаправки означал уменьшение полезного груза. В 1943 г. англичане давали согласие на базирование советской авиации в Египте, но на тот момент не было острой необходимости и Каир находился далеко от основных мест сброса грузов югославам. Основной часть переговоров по размещению советской базы в Бари-Бриндизи занимался заместитель заведующего вторым Европейским отделом Народного комиссариата иностранных дел В.Я.Ерофеев :
«Заместитель представителя Советского Союза в Консультативном Совете по вопросам Италии А.Е.Богомолов 7 марта сего года имел беседу с генералом Макфарланом о намерении Советского правительства иметь авиабазу в Бари или Бриндизи для систематической связи с советской военной миссией в Югославии. Генерал Макфарлан обещал сообщить об этом генералу Вильсону, находящемуся в то время в Алжире.»
30 апреля 1944 г. Начальник отдела спец.заданий ген.штаба Красной Армии генера-майор Н.В.Славин получил ответ от британской военной миссии в СССР :
«Генерал-майор Дин и я получили от начальника Объединенного штаба США и Великобритании поручение сообщить господину начальнику ГШ КА, что:
1. Возражений против учреждения в Бари небольшой части советских ВВС не имеется и
2. Союзное Верховное командование на Средиземном море ответственно за координирование на месте всех действий советских самолетов, основывающихся на итальянские базы.
Прошу вас быть любезным подтвердить получение этого письма…»²
8 мая на заседании ГКО было принято постановление «О мероприятиях по оказанию помощи НОАЮ», в документе не было пункта об организации авиабазы в Бари. В разговоре Голованова с Скрипко, было решено увеличить количество самолётов с 8 до 12, а также запросить у союзников разрешение на поддержку истребителями.
19 мая 1944 г. в Кремле состоялась историческая встреча Сталина с генерал-майором Славиным (югославская сторона), Молотовым и Жуковым (советские представители). Это была первая официальная встреча с представителем Югославии. Беседа продолжалась более часа, именно на ней было выдвинуто предложение о создании в Италии советской авиационной базы, а так же выделение Югославии беспроцентного займа.
Сталин сказал:
“Давайте попробуем. Посмотрим, какую позицию займет Запад и насколько далеко он готов пойти, чтобы помочь Тито”².
Формирование эскадрильи СИ-47 возложили на Федора Александровича Астахова. Я твёрдо уверена в том, что о каждом летчике, кто попал в группу АГОН – можно написать книгу. Все прошли нелёгкий путь, были вылеты в глубокий тыл врага и на фронт, ночью и при непогоде, в условиях обстрела противника и поломок…А чего стоили – перевоз грузов, боеприпасов и самых высокопоставленных представителей СССР и стран союзниц, под крыльями из самолетов проплыли десятки стран и сотни городов – Виртуозы полетов.
В начале июня планировалось совершить перелет всей эскадрильи в Бари, поэтому до 16 мая нужно было подготовить всю документацию и вылететь в Италию для проведения последних переговоров. В группу по вопросам организации авиабазы были включены следующие офицеры: «Сообщаю вам, что постановлением комиссии ЦК ВКП/б/ по выездам за границу от 25 мая 1944 года разрешен выезд во временную командировку в Италию (Бари) группе авиационных работников в следующем составе: Соколову В.И., Лаврентьеву А.А., Орлову А.Г., Гиренко Н.А., Дедович Н.И., Иванову В.В., Кожевникову В.А. Заведующий отделом управления кадров ЦК ВКП/б/ Струнников»²
Операцию по эвакуации Тито, верховного штаба и членов иностранных миссий советским самолетом, командование Британии восприняло как собственный просчет и поражение – затягивание окончательного разрешения на размещение нашей авиабазы, не одного, а 12 самолётов – откладывали.
После получения согласия британцев, командование приступило к подготовке вылета, кроме группы экспертов и экипажей, к вылету готовилась делегация Югославии, в том числе и единственный сын Тито, который учился в одном из военных училищ России.
В первый экипаж перелёта в Италию вошли: Н.А. Гиренко, Н.И.Дедович, В.В.Иванов, В.А.Кожевников и полковник АДД В.И.Соколов. 10 июня экипаж приземлился в Бари, во главе с полковником С.В. Соколовым им предстояло провести переговоры с союзниками.
12 июня, А.П.Горшков, В.В.Зеленин вылетели в Неаполь, для встречи в Касерте с командующим Королевскими военно-воздушными силами. Совещание проходило в королевском дворце Касерты, где располагался английский штаб. 14 июня правительство Великобритании подписало официальное разрешение на размещение АГОН в Бари, в количестве 12 транспортных самолетов и 12 истребителей. 17 июня ГКО приняло постановление «О создании в Бари (Италия) базы и авиагруппы по транспортировке грузов в Югославию». База была отдана в подчинение Корнееву, на содержание личного состава, а так же расходов по транспортировке грузов было выделено 2 млн. валютных рублей. В состав группы вошли: командование, штаб, санитарная часть, истребительная эскадрилья, транспортная эскадрилья, авиационный отряд связи, радиостанция “РАФ”, пеленгаторная станция.
Ещё несколько дней длилась дипломатическая переписка между А.Я. Вышинским и А.К.Керр, результатом которой была подписанная директива от 21 июня 1944г. генералом А.И.Антоновым: «В соответствии с постановлением ГКО от 17 июня 1944 года к 25 июля 1944 года сформировать:
- Авиационную группу особого назначения численностью в 201 человек. Пункт формирования — город Москва.
- Базу по транспортировке грузов численностью в 32 человека.
- Командующему АДД для укомплектования формируемой авиагруппы особого назначения выделить 12 самолетов типа Си-47 с летно-техническим составом, обеспечив материальную часть соответствующими запасными частями»
30 июня Ф.А.Астахов – доложил командованию о полной готовности транспортной эскадрильи 12 самолетов Си-47, к вылету в Италию.
СОВЕТСКАЯ ЭСКАДРИЛЬЯ В БАРИ
Ранним утром 10 июля 1944 года 4 часа 45 минут… 10 транспортных самолётов Си-47 взлетели с аэродрома Внуково, для выполнения секретной миссии на юге Италии, 50 человек летного состава. На бортах в качестве пассажиров находилось 88 человек и груз массой 83 900 кг.
Экипажу предстоял долгий перелет более 7000 км., с посадками в пяти странах : Москва – Баку – Тегеран – Багдад (Хаббания) – Каир (Каиро-Вест) – Эль-Алядум (Бенгази) – Мальта (Ла-Валлетта) – Бари (Палезе). Группу особого назначения – АГОН, сформировали из лучших летчиков гражданской авиации. Командующий авиацией дальнего действия Александр Евгеньевич Голованов, персонально производил строгий отбор. Всем участникам предстояло выполнить задание особой важности.
Для размещения советских самолётов отвели южный сектор аэродрома, группа сразу приступила к обустройству.
«Экипажи наших самолетов разместились не в самом Бари, а в пригородном поселке Полезия, давшем название аэродрому, у самого моря. Жили мы в помещении бывшей школы. Только кое-кто из командного состава поселился в реквизированных военными властями виллах.¹»
Командование разместили на пустующих виллах «Верина», «Анна», «Роза» – хозяева которых ушли с немцами. Офицеров транспортной группы, штаб Еромасова и связистов разместили в местной школе. Офицеры технического состава оставались на аэродроме. Всему составу выдали летнюю авиа форму американского образца – песочного цвета, но летчики оставили советские погоны.
После размещения, и обеда, Соколов провел краткий инструктаж по дальнейшей работе АГОНа, согласно заключенным договорам, все снабжение советских осуществляли британцы (естественно – за плату). Боевые задание, нужно было так же планировать с военной миссией в Югославии. А самое главное :
«Мы — за границей. Мы — в стране, которая совсем недавно воевала против нас. Здесь много офицеров и солдат польского корпуса Андерса. Они ненавидят нас и будут стремиться скомпрометировать каждого советского человека. Надо проявлять разумную терпимость, уважительно относиться к местному населению, союзникам. И — бдительность! Имейте гордость, не забывайте, какую страну вы представляете.».
По словам Степана Васильевича группу подстерегало ещё две опасности – это дешевое вкусное вино и девушки с ограниченной социальной ответственностью: и от того, и от другого начальник базы призвал отказаться.
Культурный досуг состоял из моря и кинотеатра, фильмы показывали американские, но вскоре организовали показ и советских фильмов, по договоренности с послом СССР Михаилом Алексеевичем Костылевым, новые киноленты получали в Посольстве, в Риме. Советские фильмы показывали бесплатно, итальянцы, даже просили показать ещё раз тот или иной фильм. После покупки Борисом Глинским, аккордеона в группе началась «аккордеонная болезнь». Ещё одним местом досуга был американский клуб для офицеров союзных войск, легкий джаз и коктейли помогали, прежде всего, переводчикам, собирать дополнительную информацию у болтливых американцев.
МОРЕ – вот что манило, наших героев, после трех лет войны, тяжелого перелета, один только запах и шум волн придавали сил.
Подготовка к работе продлилась 5 дней, знакомство и установление связи с союзниками, наработка маршрутов, планы полетов и многое другое…
Каждая из групп по разному относилась к «новичкам», американцы казались дружелюбными улыбчивыми, англичане вели себя сдержано и держали дистанцию, югославы делали всё что было в их силах для русских и не скрывали своих теплых чувств. С первых же дней эскадра находилась под пристальным вниманием британской разведки. С местным населением по началу контактов не было, так как это входило в компетенцию союзников, но при случае они не скрывали антипатии к советским офицерам. Нередко наша группа оказывалась заложником конкуренции между британцами и американцами. Со временем отношения личного состава с барийцами изменилось в лучшую сторону: с помощью переводчиков, удалось рассказать о жизни в СССР, о помощи которую они прилетели оказать братскому народу Югославии. И даже стали проводить товарищеские международные футбольные матчи и боксерские бои.
Первый вылет планировался в ночь на 21 июля …
“За период с 21 июля по 10 августа транспортная эскадрилья произвела 134 самолето-вылета на транспортировку грузов и людей, в том числе 15 самолето-вылетов с посадкой в тылу врага. Всего перевезено в Югославию 169 тонн вооружения, боеприпасов и продовольствия, 116 офицеров и обратными рейсами в Италию вывезено 213 раненых”².
Боеприсы, медикаменты, одежда, продовольствие – вот в чем остро нуждались партизаны, а так же остро стоял вопрос о эвакуации раненых партизан.
Партизаны очень тепло встречали советские экипажи, некоторые проходили много километров – чтоб увидеть русского. На память от русских они брали что угодно – пуговицу, звездочку, папиросу – доказательство другим «Я видел русского!».
Самое трудное было вывозить раненых, на пол укладывали солому, а на нее раненых.
Из воспоминаний Павела Михайловича Михайлова¹:
«Никогда не забудется полет за ранеными бойцами на маленькую партизанскую площадку, обозначенную на карте под № 13. Это было уже в Югославии.
— Я полечу первым, — сказал Еромасов. — Самолеты ни в коем случае не перегружайте. Больше пятнадцати раненых брать на борт запрещаю.
Точно в рассчитанное время транспортный самолет приземлился на площадке в горах.
— Действительно, не посадочная площадка, а какая-то чертова дюжина! — сказал Еромасов. — Отсюда и порожняком взлететь трудно!
Партизанский командир отобрал для отправки пятнадцать раненых. Еромасов посмотрел на печальные лица остающихся и приказал бортмеханику:
— Грузи еще пятерых.
— Вы же приказали…
Командир отряда робко попросил:
— Друже, может, возьмем еще?..
— Вносите десять, но не больше. Самолет надо назад откатить. Каждый метр разбега имеет значение.
Иначе Еромасов поступить не мог: раненых надо было вывезти во что бы то ни стало. А самолет? Послушный воле пилота, он оторвался от земли на самом краю площадки…»
Не смотря на предвзятое к себе отношение, наши пилоты никогда не отказывали в помощи, так 22 августа, при доставке груза, специально осуществили посадку одного борта для эвакуации экипажа сбитого британского бомбардировщика. От генерала Твининга поступил документ такого содержания:
«До моего сведения через помощника начальника штаба А-2 дошло, что 22 августа полковник Щелкунов, лейтенант Павлов, младший лейтенант Лисин, техник-лейтенант Князьков, старший лейтенант Шевцов оказали исключительную ценную услугу 15-у Воздушному флоту. Было известно, что несколько американских летчиков находится близ авиаплощадки глубоко на территории противника. По просьбе специального оперативного отдела Балканских ВВС этот отважный экипаж при большом риске для себя успешно вывез этих летчиков. Полковник Щелкунов, командир Русской авиагруппы, лично командовал самолетом и вместе со своим экипажем произвел выдающуюся работу трудной эвакуации. Я желаю лично поблагодарить этот экипаж Русской авиагруппы за отличное выполнение задания. Это делает честь их мастерству и ВВС Красной Армии»²
В августе того же года экипаж Езерского вылетел для эвакуации раненых, которые несколько дней укрывались на кукурузном поле в ожидании советского самолета. После посадки, встал вопрос о взлёте самолёта, в итоге приняли решение вручную катить 10 тонную машину на нужную позицию для взлета, вторая проблема была в том, что не смогут взять на борт всех раненых. Согласно строгой инструкции брать можно было не более 20 человек, транспортировки ожидало 70! Пришлось взять на борт больше, чем могли. Езерский принял решение брать 30, но без носилок, раненых укладывали на сено, предварительно устелив пол самолёта. С помощью партизан откатили самолёт на нужную позицию, борт механик слил лишнее топливо, чтоб машина была легче. Оторвались на краю взлетной площадки и взяли курс на Бари. Уже в полёте доложили руководству базы, сколько раненых на борту.
«Было впечатление, что седовласая женщина хочет поцеловать мой сапог, я даже ногу оттянул. Она объяснила, что племянника привезла, которого укрывала в чулане …» Езерский [6].
При посадке, командование не знало, какое решение принять: наградить или наказать Езерского – риск потерять машину был не оправдан, но спасение жизней раненых был достойным поступком. Смелостью, профессионализмом советских летчиков восхищались и британцы, и американцы. Каждый их полёт был подвигом, это был как прыжок в неизвестное, и каждый из них мог стать последним. Просто по-другому они поступить не могли…
Каждый раз, беря на борт больше чем положено по инструкции, экипаж подвергал себя и пассажиров опасности. Не могли офицеры прошедшие боевые действия в 1941-1943 гг., позволить оставить на верную гибель даже нескольких раненых.
представляя командира корабля Д.С.Езерского к званию Героя Советского Союза, майор Еромасов написал²:
“15 сентября 1944 года Езерский вылетел на площадку Гацко, доставил туда боеприпасы и взял на борт 37 раненых. Эта цифра является рекордной не только для авиагруппы, но и для всех союзных авиачастей, выполнявших аналогичную работу. Взяв такую большую загрузку с маленькой горной площадки, Езерский проявил свою исключительно высокую технику пилотирования и умение летать на пределах, а также высоко поднял престиж советских летчиков в глазах английского и американского летного состава”.
«Русских – уважали, обожали и очень ждали» – партизан Боян Марц [6]
«Они нас называли – БРАТУШКИ, не иначе, только братушки» – Семен Надель [6]
С середины августа полеты по доставке грузов и эвакуации раненных осуществлялись в основном на территорию Сербии – Загреб, Бойник, Блацево, Маоце, Кулаши, Слизане, Садиси.
В августе 1944 г., в НОАЮ созрела необходимость в квалифицированных кадрах – связистов, танкистах, авиаторов, а так же врачей и медицинских сестер. В середине августа от британского руководства было получено разрешение на перелет 10 самолетов Си-47 в Бари, вместо челночных Б-25. С экипажами Си-47 прибыла группа советских врачей фронтовиков, для оказания медицинской помощи раненным партизанам, на местах и обучению югославских коллег специфике работы в полевых условиях. В медицинскую группу вошло 43 человека — 24 врача и 19 медицинских сестер. Группу Си-47 на базе в Бари ждали с нетерпением, они должны были доставить корреспонденцию, весточки от родных, новые кино-ленты. Новость о прибытии советских врачей вмиг облетела город и окрестности. На тот момент было уже сформировано 3 госпиталя для лечения эвакуированных, с территории Югославии.
Однажды на задании, всего в 20 км. от расположения врага, в связи с сильным ветром и малой полосой для посадки случилась авария. Борт Трофимова Николая Алексеевича был сильно поврежден. Коллеги союзники предлагали сжечь самолет, но команда решила предпринять все возможное для ремонта. С помощью жителей деревушки Глина и двух рот партизан соорудили маскировку для самолета, пока на базе искали запчасти. Некоторые детали сделали на местной кузнице – сделали все, чтоб спасти такую необходимую и дорогую машину.
На следующий день, самолет благополучно приземлился в аэропорту Бари.
Павлов вспоминает:
“Порой наши экипажи делали, казалось бы, невозможное, чем вызывали справедливую зависть у союзников. Сколько раз проигрывали они пари, уверяя, что русские не полетят в такую погоду. А мы все-таки летали…”
Подходило время приема на базе эскадрильи истребителей, подготовкой группы занимался ген. штаб ВВС. Группа была сформирована из 12 самолётов ЯК – 9 дд, и 12 летчиков из фронтовых полков прошедшие, специальную подготовку. Истребители совершили перелет по маршруту Москва – Бельцы – Бари (Италия), пройдя половину пути из 2500 километров, над вражеской территорией на высоте 7000- 9000 метров.
А.В.Никитин установил дату вылета эскадрильи, которая через начальника отдела специальных заданий ГШ КА была доведена до Робертса:
“…перелет истребительной группы двенадцати самолетов Як-9 и лидера “Дуглас – А 20 Ж” намечен на 25 августа 1944 года ориентировочно в 07.00 московского времени. Маршрут: аэродром вылета — оз. Скутарийское — Бари. Подход к Бари на высоте 1500 м с выпущенными шасси”²
После прибытия истребительной эскадрильи, личный состав незамедлительно приступил к облету района, изучению местности. При наличии прикрытия со стороны истребителей, вылеты можно было осуществлять и днём и ночью.
С 25 августа по 17 октября 1944 года Истребительная эскадрилья АГОН совершила 130 боевых и разведывательных вылетов. Продолжительность полетов достигала до 3 часов 20 минут с удаленностью до 500 километров над Адриатическим морем и горной местностью Югославии. Встреч с воздушным противником не было по причине низкой активности вражеской авиации.
Каждый день поступали задания вылета к новым точкам доставки различной помощи югославскому народу, район работы наших «извозчиков» расширялся. Не редко происходили недопонимания с англичанами, они частенько настаивали на своём праве быть первыми – осуществлять разведку местности и доставки груза.
Не получив удовлетворительного ответа, на разрешение прохода судов через Иран, от британского командования, было принято решение продолжать доставку грузов и специалистов из Калиновки на базу в Бари. Всего из Калиновки было совершено 40 вылетов, доставлено 165 человек, из Бари 711 человек.
21 сентября из Калиновки в Бари, вылетела группа Си-47 с техниками ВВС на борту, грузом более 12 тыс. кг. – это был последний рейс Калиновка – Бари – Калиновка. Но на базе их очень ждали … весточки из дома, не большие посылки и … чёрный хлеб и малосольные огурцы.
22 сентября все экипажи Си-47 отбыли в свои полки, но с примечанием, что их вновь могут вызвать для выполнения других задач АДД.
Уже вовремя операции по освобождению Белграда, при доставке груза, 12 октября, вражеские снаряды попали в борт. Произошло возгорание. «Горим!» – с такими словами вернулся в кабину пилотов механик Глинский. До базы было далеко, приняли решение возвращаться на точку сброса груза, благо ещё горели опознавательные костры.
20 октября – день освобождения Белграда – страна ликовала, особая любовь и благодарность потоком вылились на экипажи АГОН.
из воспоминаний Сергиенко:
«А Югославия ликовала: часть территории страны, куда входила и столица, освобождена! Существенный вклад в развитие успеха Белградской операции внесла и советская авиационная база в Бари. Самолеты транспортной эскадрильи осуществляли переброску высшего руководства новой Югославии, командования НОАЮ, командующих группировками, соединениями и частями; летчики доставляли в самые “горячие” точки вооружение и боеприпасы, эвакуировали раненых.»
В октябре на советской авиабазе в Бари произошло ещё одно знаменательное событие, на самолёте Шипилова прибыл корреспондент и поэт Константин Михайлович Симонов.* Вместе с Соколовым Константин Михайлович посетил посольство СССР в Риме и Неаполь. После Щелкунов доставил его в Белград. О своём прибывании на базе в Бари и перелётах над адриатикой, Симонов написал стихотворение «НОЧНОЙ ПОЛЕТ» (см. в конце статьи).
В ноябре тоска по Родине становилась всё тяжелее, но погода 6 ноября, словно почувствовав настроение русских – преподнесла сюрприз. В Бари выпал снег! Конечно, все поспешили на улицу и устроили снежную дуэль. А ещё в канун 27-й Октябрьской социалистической революции состав АГОН получил подарок от английской королевы – теплое обмундирование – куртки и брюки, все на меху и с молниями.
С 16 ноября начали разрабатывать план по переносу части базы АГОН из Бари под Белград. Главным для подготовки базы назначили Орищенко. В кратчайшие сроки, были организованы склады, казармы, столовая и другие объекты предназначенные для размещения советской авиации. 12 декабря основная часть АГОН перебазировались на новом месте – столичном аэропорту Земун, а в Бари осталась лишь часть технического персонала ( часть из них позже зачислили в штат военного атташе В.В.Совко в Посольстве СССР).
ПОБЕДУ – отважные летчики и члены группы встретили в Белграде, югославы ликовали, кругом звучали русские песни. Экипаж Михайлова как раз в этот день был по делам в Риме и Неаполе, пока американский механик занимался ремонтом его самолета. Михайлов ¹:
«Мы легко разыскали нашу миссию. Произошла радостная встреча. Весть о победе над немецким фашизмом уже распространилась по городу. Население Неаполя от мала до велика, высыпало на улицу. С наступлением темноты в городе зажглась иллюминация, засияли разноцветные фонарики. Движение транспорта приостановилось. Неаполитанцы пели и плясали.
Мы пошли посмотреть на народное гулянье. Как только неаполитанцы узнали, что мы советские пилоты, нам не стало проходу. Нас обнимали, целовали, пожимали руки; приветствия неслись со всех сторон»
В июле экипажи АГОН начали возвращаться на Родину, большая часть приземлились в аэропорту Внуково 4 августа, последний экипаж Шипилова – 7 сентября. 7 сентября 1945 г. авиационная группа особого назначения, выполнив свою задачу, в полном объеме, была расформирована.
из воспомининий Михайлова¹:
«Вскоре командование полка предоставило экипажу отпуск. Сдали свой самолет, свою «десятку», славно нам послужившую, и разъехались. Иван Васильевич Угрюмов уехал в Пермь, Борис Васильевич Глинский — в Ростов, Владимир Федорович Болходеров — в Ташкент; все они спешили к своим семьям. Анатолий Воронцов остался в Москве. Я направился к сестре Таисии в Ленинград »
За период пребывания в Бари группа АГОН АДД совершила 972 боевых вылетов – 387 часов, доставили 1032000 кг. и перевезли 5367 человек, эвакуировали более 6000 раненых партизан
Экипажи Б-25 по маршруту Калиновка – Бари – Калиновка с мая по ноябрь 1944 г. осуществила 1392 вылета, доставили 961705 кг. грузов.
ДВЕ СУДЬБЫ
Карьера всех участников группы «АГОН» сложились благополучно. Но, не обошлось и без трагических случаев.
Однажды на набережной, британский матрос Рой Дж.С.Янг оскорбил русских летчиков. За вскользь брошенную фразу «Русиш фанера», один из членов АГОН выстрелил в обидчика, за что рядом стоящий британец выстрелил дважды в русского.
«…был убит лётчик истребительной эскадрильи лейтенант Ядрышников и один английский матрос. 18 октября группа офицерского состава истребительной эскадрильи во главе с командиром эскадрильи (майором Овчаренко) поехала в город Бари. Два лётчика – товарищи Ядрышников и Лебедев – в назначенное время не прибыли для отъезда в расположение части и остались в городе. Вечером в пьяном виде они возвращались домой. По пути, встретив пьяного английского матроса, затеяли с ним драку с применением оружия. В результате был убит лейтенант Ядрышников и английский моряк»
Эту историю не придали огласке, лишь в личных делах обоих погибших указали «Погиб при исполнении». Тело британца эвакуировали в Англию, русский же остался покоиться на городском кладбище г. Бари – им был младший лейтенант, лётчик истребительной эскадрильи АГОН Ядрышников Георгий Григорьевич.
Вторая не менее трагическая судьба постигла и ещё одного участника АГОН – Василий Ивановича Смирнова. Он заплатил дорогую цену «за любовь», за то, что полюбил итальянку больше чем Родину. 30 ноября 1946г. В.И. Смирнов приговорён к 10 годам исправительно-трудовых работ в Воркутинском лагере «за измену Родине»…
Но была ли она, – измена?
15 сентября 1945 г. 22-летний Василий познакомился с итальянской девушкой Сильваной. Знакомство с семьей прошло хорошо, отец поначалу был холоден к русскому “зятю”, но потом сменил гнев на милость. Несколько раз Смирнов обращался к Совко, с просьбой дать разрешение на женитьбу. В силах военного атташе было только написать отличную характеристику и направить вышестоящему руководству. С большой надеждой, что ему разрешат жениться и вернуться на Родину с женой иностранкой и ребёнком, Василий Иванович отправился в Москву. Камера, допросы, конвой, допросы …Так, он попал на работу в угольную шахту под Воркутой. В 1954 г. Василия Ивановича освободили, в 1976 г. реабилитировали и наградили за боевые заслуги.
Лишь спустя 47 лет – он впервые услышал голос дочери «Пронто, папа как ты? как себя чувствуешь?». А спустя еще 13 лет впервые её увидел, вернее, увидел их – свою Сильвану и дочь Елену. В 2005 году, в Риме Смирнов впервые смог обнять дочь, с которой был разлучен легким росчерком пера сотрудника КГБ.
Так дорога, которую сейчас любой турист преодолевает за 3-4 часа авиарейсами Москва – Рим – превратилась в 60 лет – ожидания, мучений и терзаний …
Много ещё секретных заданий выполняли пилоты АГОН, практически все их описывает Анатолий Сергиенко в своей книге «АГОН – Авиационная группа особого назначения»² – это и перелёт специальной военной миссии СССР в Югославию, Грецию и Албанию; и организация перелёта Тито в Москву для личной встречи со Сталиным; перелёты в Румынию, Болгарию и Сербию руководителей штабов для согласования боевых действий против немцев – «Белградской операции» и много многое другое. Во время подготовки материалов к этой публикации мною было изучено много архивных документов, прочитано несколько книг и просмотрены видео-материалы. Я прочувствовала всю тяжесть выпавших испытаний, и невероятную силу духа у этих молодых людей. Я искренне восхищаюсь ими, полетевшими в чужую страну для того, чтобы спасать тоже чужих, по сути людей. Каждый из них был героем, каждый вылет был трудным, требовал отдачи всех сил и умения.
В 2018 году, во Внуково открыли Аллею Славы, посвященную 28 Героям Советского Союза, воевавшим в годы Великой Отечественной Войны в составе 10-й Дивизии ГВФ. На аллее увековечены и имена участников АГОН – Д.С. Езерский, П.Ф. Еромасов, П.Н. Якимов, Б.Т. Калинкин, В.Ф. Павлов, В.А. Шипилов, П.М. Михайлов, А.С. Шорников.
Историк А.М. Сергиенко в своей книге «АГОН – Авиационная группа особого назначения»² пишет о том, что «Иван Петрович часто бывал в партизанском батальоне» (который называли русским) 18-й Словенской ударной Базовицкой бригады». Так, 20 августа 1944 года он прибыл в подразделение вместе с командиром 30-й дивизии подполковником Й. Кланьшек (партизанский псевдоним Вася). Тогда внутри батальона тлела серьезная проблема. Часть бойцов, вырвавшихся из «Туркестанского легиона», опасались за свое будущее после возвращения в СССР. Внутренние переживания вызывали апатичность бойцов, критическое восприятие происходящих в СССР процессов. У некоторых росло намерение не возвращаться на Родину. Когда в штабе 9-го корпуса появился представитель советской военной миссии, эта проблема приобрела особое значение. Бойцы хотели получить ответ на мучивший их вопрос, что будет с ними после окончания войны.
Иван Петрович Рыбаченков, единственный раненый из всего состава советской военной миссии. Весь период пребывания в Югославии он находился в Словении, при штабе 9-го корпуса. Рыбаченков много времени уделял разведывательной работе. Большую помощь ему оказывал бесстрашный разведчик азербайджанец Мехти Гусейн-заде. Прекрасно зная немецкий, он проникал в военные учреждения врага, принося ценнейшие сведения. Большое значение для советского командования имели добытые Рыбаченковым и его помощниками данные о переброске немецких частей из Италии в Венгрию. Иван Петрович часто бывал в партизанском батальоне, который создали из советских граждан, бежавших из плена, и который входил в 18-ю Ударную бригаду корпуса» – но это уже совсем другая история …
Продолжение следует …
Состав Авиационной группы особого назначения (АГОН) – г. Бари (Италия)
К. М. Симонов – военный корреспондент
“НОЧНОЙ ПОЛЕТ”
Мы летели над Словенией,
Через фронт, наперекрест,
Над ночным передвижением
Немцев, шедших на Триест.
Словно в доме перевернутом,
Так, что окна под тобой,
В люке, инеем подернутом,
Горы шли внизу гурьбой.
Я лежал на дне под буркою,
Словно в животе кита,
Слыша, как за переборкою
Леденеет высота.
Ночь была почти стеклянная,
Только выхлопов огонь,
Только трубка деревянная
Согревала мне ладонь.
Ровно сорок на термометре.
Ртути вытянулась нить.
Где-то на шестом километре
Ни курить, ни говорить.
Тянет спать, как под сугробами,
И сквозь сон нельзя дышать.
Словно воздух весь испробован
И другого негде взять.
Хорошо, наверно, летчикам;
Там, в кабине, кислород –
Ясно слышу, как клокочет он,
Как по трубкам он течет.
Чувствую по губ движению,
Как хочу их умолять,
Чтоб и мне, хоть на мгновение,
Дали трубку — подышать.
Чуть не при смерти влетаю я,
Сбив растаявшую слезу,
Прямо в море, в огни Италии,
Нарастающие внизу.
А утром просто пили чай
С домашнею черешнею,
И кто-то бросил невзначай
Два слова про вчерашнее.
Чтобы не думать до зари,
Вчера решили с вечера:
Приборов в самолете три,
А нас в полете четверо;
Стакнулся с штурманом пилот
До вылета, заранее,
И кислород не брали в рот
Со мною за компанию.
Смеялся летный весь состав
Над этим приключением,
Ему по-русски не придав
Особого значения.
Сидели дачною семьей,
Московскими знакомыми,
Пилот, радист и штурман мой
Под ветками с лимонами.
Пусть нам сопутствует в боях
И в странствиях рискованных
Богатство лишь в одном — в друзьях,
Вперед не приготовленных,
Таких, чтоб верность под огнем
И выручка соседская,
Таких, чтоб там, где вы втроем,
Четвертой — Власть Советская.
Таких, чтоб нежность — между дел,
И дружба не болтливая,
Таких, с какими там сидел
На берегу залива я.
Далеко мир. Далеко дом,
И Черное, и Балтика…
Лениво плещет за окном
Чужая Адриатика.
1944г.
Источники :
- Михайлов П. М. Сто ночей в горах Югославии., 1975г.;
- Сергиенко А. М. АГОН – авиационная группа особого назначения. , 1999г.;
- Бочкарев П. П., Парыгин Н. И. Годы в огненном небе: (Авиация дальнего действия в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.), 1991г.;
- Ефремов И. Вязниковец, спасший Тито // Владимирские ведомости, 2013г.;
- Обобщенный банк данных «Мемориал», «Память народа», «Подвиг народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» – ЦАМО РФ
- “Авиарейс длинной в 60 лет. Ромео из разведки” Режисер Георгий Ратушев, Производство студии “Крылья России”,
- МИПОД «Бессмертный полк» (фото)
©Автор статьи историк-любитель Е.С. Корнилкова
Ольга
Очень интересно!
Спасибо за проделанную работу Катенька!
Да здравствуют Героические Советские Люди и историки-любители, которые рассказывают нам о них!