Пилот «Большого Дугласа» – Владимир Фёдорович Павлов
Владимир Фёдорович Павлов
(1918-1998)
В этой статье расскажем за что советский лётчик-ас Павлов получил такое прозвище “Большой Дуглас”, о его подвигах, совершённых во время полётов.
Имя Павлова увековечено на Аллее Героев в Сквере Памяти Героев в Смоленске, его именем названа улица в его родном городе Смоленске.
В парке на Аллее Славы во Внуково, где он жил, установлен стенд с информацией о нём.
Имя Павлова Владимира Федоровича выгравировано в Зале Славы в Музее Победы на Поклонной горе.
Владимир Павлов родился в деревне Попово (ныне — Кардымовского района Смоленской области) в семье крестьянина.
В 1938 году окончил три курса Смоленского финансово-экономического техникума. В том же году по комсомольскому набору направлен в Тамбовскую лётную школу Гражданского воздушного флота (ГВФ). Окончил её в 1940 году и работал пилотом-инструктором учебной эскадрильи в городе Пензе.
В Красной Армии с января 1942 года.
Назначен командиром корабля в транспортную авиацию Западного фронта. На тяжёлой транспортной машине совершал боевые вылеты за линию фронта в глубокий тыл противника к партизанам Смоленщины, Белоруссии, Украины, Крыма. Он сбрасывал десанты, доставлял оружие и боеприпасы, вывозил раненых. Летать приходилось в любую погоду, днём и ночью, под зенитным огнём, отбивая атаки истребителей врага.
В декабре 1943 года Владимир Федорович был награждён медалью «За отвагу», а в июле 1944 года медалью «Партизану Отечественной войны» 1-й степени.
Особо отличился при обеспечении боевых действий Народно-освободительной армии Югославии.
Перелетев через Иран, Сирию и Египет, авиационная группа особого назначения(в которую в мае 1944 года был включён Павлов), прибыла на англо-американский военный аэродром, базировавшаяся на аэродроме Бари в Италии, имела на вооружении американские транспортные самолёты «Дуглас» Си-47. Экипаж Павлова (Михайлов и Шипилов) в небе над Балканами провёл 177 часов, доставил югославским партизанам свыше 61 тонн боеприпасов, продовольствия и вооружения, вывез 224 раненых, перебросил через линию фронта 213 бойцов и офицеров. В одном из вылетов вывез из партизанского отряда в Италию 32 лётчика со сбитых американских самолётов, и это при нагрузке самолёта — 21 человек.
Из воспоминаний Михайлова в книге “10 000 часов воздухе” об этом спасении американских лётчиков:
Павлов летел на выручку одного из кораблей нашего подразделения. Командир этой машины Трофимов совершил неудачную посадку ночью в расположении партизанского отряда. Партизаны и явились невольными виновниками поломки его самолёта: площадка была очень маленькой, а посадочные знаки выложены неправильно. Слоисто-кучевые облака обволакивали горные вершины Балкан, образуя под самолётом сплошной белый ковёр, непроницаемый и безбрежный. По склонам гор облака медленно стекали в долины. Изрядно побалтывало.
Позже нам рассказывали, что в то время, как Павлов был уже в воздухе, в союзническом клубе «Империал» шли шумные споры: полетят ли русские в такую погоду на выручку своего товарища или нет? Заключено было даже пари на три бутылки виски.
А Павлов в это время уже приближался к цели — к той трудной площадке, на которой недавно потерпел аварию пилот нашей группы.
Володя не сомневался, что благодаря присутствию Трофимова ошибки на этот раз не произойдёт — посадочные знаки будут разложены правильно. Так оно и вышло. Несмотря на все трудности полёта, Павлов строго по расчёту времени вышел на цель, пробил облачность и совершил мастерскую посадку на партизанской площадке.
Радости аварийного экипажа не было конца. Из-за непогоды лётчики почти не надеялись, что в этот день к ним прилетят на помощь, в то же время они не знали, что им предпринять в случае тревоги: сжечь поврежденный самолёт и уйти с партизанами в горы или принять бой и отстаивать до последнего машину.
Дружеские рукопожатия, объятия, крики радости. Трофимовны воспрянули духом. Тем временем техники приступили к ремонту шасси. Расспросив у экипажа об обстановке на партизанской площадке, Павлов узнал, что здесь находятся и несколько американских лётчиков. Тяжёлые боевые корабли американцев возвращались после бомбардировки Вены, и часть из них была сбита противником.
Американский офицер передал просьбу своего командования взять на борт и доставить на базу в Бари экипажи пострадавших боевых кораблей. Павлова окружили американские лётчики: снова дружеские рукопожатия, поздравления и неизменные возгласы: «О’кэй!»
Володя растерянно смотрел по сторонам.
— Сколько же вас всего? — спросил он у старшего американского офицера.
— Тридцать два человека.
Володя насупился:
— Но ведь на «Дугласе» моём только двадцать одно пассажирское место!
Американец развел руками.
— Мы знаем это, — заметил он. — Как только вы произвели посадку, мы организовали жеребьёвку и отобрали норму пассажиров. Остальные подождут следующей оказии. Прилетят же когда-нибудь и наши сюда, не век же будет держаться такая плохая погода! — добавил он, глубоко вздохнув.
Павлов добродушно и успокаивающе похлопал его по плечу:
— Конечно, прилетят. — А про себя подумал: «Прилетят? Чёрта с два! В такую погоду они не летают: облачность сплошная…»
Павлову стало жаль своих боевых друзей: у многих в Бари жёны с детьми, волнуются, ждут. И что за глупый принцип — жеребьёвка! Случись это у нас, у советских людей, отбор был бы совсем иным: в первую очередь эвакуировали бы раненых, больных.
Машина разгружена, к полёту готовы. «Счастливчики» уже заняли свои места. Механик готовился прогревать моторы перед взлётом. «Несчастливчики» столпились у трапа, дружески напутствуя товарищей. При этом выражение их лиц оставалось грустным.
Тогда Павлов решился. Он сделал широкий пригласительный жест, предлагая и остальным американцам последовать на посадку. Те не заставили себя упрашивать — мигом разместились в пассажирской кабине.
Штурман, находившийся в момент взлета в пассажирской кабине, позднее рассказывал:
— Прильнули все наши пассажиры носами к стеклам, глядят в ночь. Сами лётчики — знают, что машина против паспорта с гарантией фирмы перегружена в полтора раза. Вцепились руками в сиденья, как стали мы отрываться, ждут: что-то будет? Площадка-то с воробьиный нос, да и горы кругом. А лететь домой всем хочется…
Самолёт, продолжая набирать высоту, вошёл в облака. Исчезли горы, земля, партизанские костры в долине. На высоте три тысячи метров машина вынырнула из липкой мглы, очутившись под звёздным небом Адриатики. Связь с базой вскоре была установлена, и в Бари уже знали, что на борту корабля находятся американские пилоты. Немного погодя показались огни порта.
На этот раз на аэродроме собралось народу, как в дни торжества. Среди встречающих были жёны и дети спасённых американских пилотов, пришло и начальство — наше и американское.
Американские лётчики с особым чувством пожимают руки членам спасшего их советского экипажа.
Стоявший рядом со мной штабной американский офицер, подозвав переводчика, обратился ко мне:
— Не пойму, как будто бы «Дуглас», а между тем тридцать два пассажира! Это что же, новая модель — «Большой Дуглас»?
— Нет, — рассмеялся я, — «Дуглас» обыкновенный. Вот что касается пилота, то он, пожалуй, особенный!..
В исключительно сложной обстановке высокогорной местности, без прикрытия истребителей до октября 1944 года Павлов совершил 37 вылетов в тыл противника и 24 раза производил посадки на горных партизанских аэродромах. Каждая такая посадка была сопряжена с огромным риском. Ведь аэродромы небольшие, расположены среди высоких гор, и разыскать их было нелегко. Однако экипаж Владимира Павлова успешно выполнял все задания командования.
2 сентября 1944 года один из самолётов авиагруппы при посадке в горах получил повреждение. В этом районе гитлеровцы вели наступление, и возникла угроза, что машина, экипаж и раненые партизаны могут погибнуть. Вражеские истребители обнаружили партизанский аэродром и непрерывно патрулировали над ним. На выручку товарищам вылетел Владимир Павлов. Погода была нелётной. По всему маршруту над морем и в горах бушевали грозы, сплошная облачность опускалась до 600 метров, а высота окружающих гор превышала 800 метров. Каждую секунду машина могла врезаться в землю, но Павлов сумел довести самолёт до цели, совершил посадку, доставил к поврежденной машине запасные части и ремонтно-техническую бригаду. В эту же ночь он совершил ещё один вылет — доставил партизанам оружие и вывез раненых. На следующий день поврежденный самолёт был исправлен и благополучно вернулся на свою базу.
18 сентября 1944 года Павлов вместе со своим земляком лейтенантом Михайловым получил особо важную задачу: перебросить на своих самолётах группу руководящих офицеров Народно-освободительной армии Югославии с острова Вис в Адриатическом море к партизанским соединениям, сражавшимся в тылу противника. Выполняя этот полёт, советские самолёты пересекли всю территорию Югославии, занятую врагом, и благополучно вернулись на свой аэродром.
В ночь с 4 на 5 октября 1944 года гвардии лейтенанту Павлову было поручено выполнение сквозного рейса с аэродрома Бари к командованию советских войск в Румынии. Владимир Федорович ночью совершил посадку на крохотном горном аэродроме в тылу фашистов, захватил группу советских и югославских офицеров и переправил их через линию фронта. Заправив машину горючим, он снова вернулся к партизанам, взял раненых и доставил их в Бари. Всего в эту ночь Павлов пролетел более 2500 километров над вражеской территорией и совершил две посадки на горном партизанском аэродроме.
К маю 1945 года лейтенант Павлов совершил 350 боевых вылетов через линию фронта, из них 80 с посадкой в тылу противника для доставки грузов партизанам, эвакуации раненых, а также на выброску десанта.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года за героизм, упорство и высокое летное мастерство при выполнении особо важных заданий командования по обеспечению боевых действий Народно-освободительной армии Югославии лейтенанту Павлову Владимиру Фёдоровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали “Золотая Звезда”(29.06.1945, N 7987)
Награжден орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, Трудового Красного Знамени, медалями, иностранными орденами и медалями.
С 1946 года старший лейтенант Павлов — в запасе. До 1977 года работал пилотом гражданской авиации. Летал командиром корабля Ил-18 на международных авиалиниях, общий налёт составил более 4 миллионов километров.
Жил в Москве. Похоронен в Москве, на Троекуровском кладбище.
предыдущая статья о генерале Корнееве
следующая статья о Михайлове П.М.
Статью подготовила © Марченко Ирина
